По неизвестной для самого себя причине я выделяю три антиутопии, который просвещённый я должен прочитать. Это сам по себе интересный феномен. Как и вообще наблюдение за самим собой. Я же личность, а не тварь дрожащая. И право имею. Но, если приглядеться, то душевные метания от мейнстрима отличаются мало. То есть и всё более левые взгляды, материалистический взгляд на жизнь и другие интересные штуки. Хотя confirmation bias, не более.

Великая троица, о которой я говорю, это Замятин «Мы», Олдос Хаксли «О дивный новый мир» и, конечно же, «1984» Оруэлла. Из них я читал и относительно помню только «О дивный новый мир». Замятина я читал лет двадцать назад, а это как и не читал вовсе, а Оруэлл умудрился пройти мимо меня совсем, хотя отсылок к нему встречается просто невероятное количество. Притом в контексте, «Ааааа! Нужно срочно что-то делать, иначе мы туда скатимся!» При моей убеждённости, что мы катимся, если не докатились, как раз в дивный новый мир, меня это смешит.

«Сфера» Эггерса имеет отсылки ко всем трём произведениям. Дикарь умирает, Сфера полна высказываний в духе «1984», а прозрачные стены явная аллюзия на «Мы». Сатиры и сарказма автор тоже не пожалел.

«Под портретом Аны Марии было другое фото, мутное: густыми джунглями идут мужчины в разносортной военной форме. Рядом кнопка с грустным смайликом и подпись: «Мы осуждаем силы безопасности Центральной Гватемалы». Мэй на миг замялась, понимая, что это серьезный поступок – высказаться против насильников и убийц, – но она должна выразить свою позицию. Она ткнула в кнопку. Автоответчик поблагодарил ее, отметив, что она 24 726-й человек, пославший веселый смайлик Ане Марии, и 19 282-й, кто послал грустный смайлик военизированной группировке. Таня в письме замечала, что веселые смайлики отправляются Ане Марии на телефон, однако Танин брат пока не придумал, как передать грустные смайлики силам безопасности Центральной Гватемалы.»

Эта шутка показалась автору настолько смешной, что она повторяется ещё раз, но уже про китайского скульптора.

Роман бесконечно инфантилен. И мне сложно представить с чем это связано. Впервые эта мысль пришла мне в эпизоде презентации ВидДали. Суть в том, что корпорацией была изобретена камера на палочке, с долгоживущей батареей, высококачественным видео- и аудиосигналом, и всё это чуть крупнее большого пальца руки. Эти живые картинки передаются на спутник, транслируются в сеть и навечно оседают в Облаке. И да, стоит это пять центов за пучок в базарный день. Для чего же это предлагается использовать? Во-первых, для того, чтобы побывать в недоступных местах. Во-вторых, для того, чтобы узнать, что происходит в определённом месте, у родителей дома или на побережье, где ты занимаешься сёрфингом. В-третьих, как продолжение второго, защита от произвола тоталитарных режимов.

«– Сейчас на площади спокойно, но вообразите, что будет, если начнутся беспорядки. Мгновенная ответственность. Солдат, совершивший акт насилия, тотчас запечатлен для потомков. Можно судить его за военные преступления – дальше сами додумайте. И даже если всех журналистов погонят с площади, камеры останутся. Они миниатюрны, и сколько их ни уничтожай, никто не знает наверняка, где они, кто их установил и когда. А это незнание предотвратит злоупотребления. Теперь обычный солдат будет париться из-за того, что десять камер навечно зафиксируют, как он тащил женщину по улице. И пусть парится. Правильно делает. Он и должен париться из-за «ВидДали». Так мы их называем.»

«Вы вот сейчас серьёзно?!» - подумал я и остановился. Затем побежал читать про автора. Вроде взрослый человек, 1970 года производства. Мне первое, что приходит в голову, это обычные маски. Это если про тактические шлемы забыть, которые вполне в ходу, даже в 2013 году. Потом это чудо технической мысли должно излучать, что детектируется. Но можно обойтись подручными средствами в виде открытия пунктов приема этих ВидДали за небольшую денежку. Да даже и собирать не надо, потому что инсургентов эти камеры тоже снимают и это в открытом доступе, навечно, в том числе правительственным организациям. Дальше всерьёз воспринимать роман я уже не мог…

…Жила-была девушка 22 лет, на которой висел студенческий кредит, престарелые родители, страховка которых не покрывала лечение рассеянного склероза отца, была работа в муниципальной службе, которая не приносила ни денег, ни удовлетворения, а коллеги были органически отвратительны. На самом деле обычные люди, но Мей их так воспринимала. И тогда она просит помощи у Энни, подруги по колледжу, которая ей как сестра. И Энни устраивает её в Сферу. А в Сфере важны социальные взаимодействия. Выражаются они в лайках, перепостах и мнениях. И всё это учитывается числовым показателем, ИнтегРа. И если числовой показатель неудовлетворительный, то тебя вызывают на ковёр и спрашивают доброжелательно: «Хорошо ли тебе, девица? Хорошо ли тебе, милая?» И тут оказывается, что кроме работы есть ещё различные события, которые обязательны, потому что влияют на ИнтегРу, а если у тебя плохой ИнтегРа, на тебя смотрят укоризнено и качают головой. И в результате получается классический сюжет о лягушке, которую варили на медленном огне: сначала работа с клиентами, потом тысячи лайков, шэров и респонсов, потом ответы на вопросы маркетинговых исследований, а там и полная прозрачность, выражающаяся в камере на груди, которая никогда не отключается. И Мей оказывается лучшим учеником.

И вот автор говорит «Бу!», а мне не страшно. Потому что любая система оценки саботируется, не без усилий, но неизбежно. Возьмём, допустим, ВидДали, камеру на палочке. Все всё могут увидеть и услышать, хотя никто не запрещает повыбрасывать их из дома. Ладно, установка камер в доме обязательна, кроме туалета. Но тут возникает главный вопрос. Кому ты, среднестатистический Вася, нужен? Правильно, никому. Да пусть даже ты Катя, всё равно, кому ты нужна?.. Притом действуют все системы по предотвращению преступлений, описанных в этой же книге, из которых мне особенно понравилась система пометки чужаков, забредших в ваш дружный кондоминиум. То есть скабрезность не напишешь, действием не оскорбишь, потому что ближайший полисмен задержит тебя за нарушение антисексистского акта 2024 года.

Общество всегда диктует мораль. Даже без всех этих технических новшеств. Ещё недавно в мире люди проживали в деревнях, где все обо всех всё знали. У кого можно купить самогон, что учудил Тимофей, сын Осипа, бортника, на танцульках в пятницу и к кому бегает по ночам Настька, дочка училки. И это безо всяких ВидДали и других АйдДентов. Посиделки на лавочке заменил Фейсбук и Вконтакте, и это все изменения, которые произошли.

Я вижу у автора констатацию факта, не более. Попытка метафоричности повествования настолько прямолинейна, что вызвала оторопь. Победит акула корпоративного капитализма (это практически цитата), вот же новость! Новое поколение воспримет изменение с энтузиазмом, старая аристократия впадёт в кому, технические гении-стартаперы воскликнут: «Мы не хотели!», - но будут прислуживать капиталу дальше, как и визионеры, дикари с криком «Банзай!» мученически покончат с собой. Станут ли люди подобны богу? Нет. Даже если смогут сохранять все мысли и электрические импульсы каждого живущего мозга. Потому что и физически, и морально это будут те же самые люди. А костылями это не лечится.

Цитаты

«– Как ты знаешь, мы в «Возрождении» отвечаем за Чувства Клиента, ЧК, и кое-кто, вероятно, сочтет, что это наименее привлекательная составляющая всего предприятия. Но с моей точки зрения – и Волхвы ее разделяют, – это основа всего, что здесь происходит. Если мы не вызываем у потребителя удовлетворительных, человеческих, гуманных чувств, у нас нет потребителя. Это же базовые вещи. Мы – доказательство того, что эта компания человечна. Мэй потерялась с ответом. Она была согласна всей душой. Ее предыдущий начальник Кевин так разговаривать не умел. У Кевина не было философии. У Кевина не было идей. Только вонь и эти его усы. Мэй улыбалась, как дебил.»

«Под портретом Аны Марии было другое фото, мутное: густыми джунглями идут мужчины в разносортной военной форме. Рядом кнопка с грустным смайликом и подпись: «Мы осуждаем силы безопасности Центральной Гватемалы». Мэй на миг замялась, понимая, что это серьезный поступок – высказаться против насильников и убийц, – но она должна выразить свою позицию. Она ткнула в кнопку. Автоответчик поблагодарил ее, отметив, что она 24 726-й человек, пославший веселый смайлик Ане Марии, и 19 282-й, кто послал грустный смайлик военизированной группировке. Таня в письме замечала, что веселые смайлики отправляются Ане Марии на телефон, однако Танин брат пока не придумал, как передать грустные смайлики силам безопасности Центральной Гватемалы.»